Дмитрий Костенко


Погиб-убит герой Патрис Лумумба


Остались ли ещё в Африке партизаны марксисты?

Молодые комсомольцы часто спрашивают меня — уважаемый председатель Костенко, ты много статей написал про таких партизан, про которых мы раньше ничего не слышали: про филиппинцев, про индийских наксалитов, про латиноамериканцев, про непальцев с непалками. А что сейчас в Африке? Ведь столько же было стран социалистической ориентации, столько партизанских антиколониальных движений, которые поддерживал СССР… Так куда же они делись эти движения, растворились, что ли? Да не растворились они, товарищи-комсомольцы, просто многие, очень многие становились «марксистами» и «марксистами-ленинцами» в погоне за выгодой, чтобы получать поддержку от той или иной части социалистического лагеря, чтобы ездить на политическую учёбу в Москву, Пекин, в Тирану или в Гавану. Как хорошо, что у нас в бывшем СССР нет подобных конъюнктурщиков, и все революционеры искренние и честные!

Но и на Чёрном континенте остались подлинные приверженцы революционных идей, просто в изменившейся после 1991 г. международной обстановке те из них, кто имеет какой-то политический вес, вынуждены ныкаться и скрывать свои корни. В частности, в Эфиопии после свержения просоветского правительства Менгисту Хайле Мариама к власти пришел ряд племенных группировок, исповедовавших маоистский вариант марксизма-ленинизма. Для того чтобы респектабельно выглядеть и получать западную помощь, они переименовались во всякие там «народные фронты за демократию», сохранив при этом свое прежнее марксистское руководство в качестве глубоко законспирированного ядра, а идеи Ленина-Сталина в качестве тайной доктрины.

Но такая трогательная верность идеалам для Африки скорее редкость, чем правило; здесь, как и в Чечне, все занесенные извне идеологии: коммунизм, либерализм, ислам — усваиваются поверхностно и при необходимости отбрасываются. Реальное же значение имеют принадлежность к племени, родственные связи, влияние на те или иные группировки местных элит, что во многом вызвано пережитками родоплеменного строя, так называемым трайбализмом.

Чтобы проиллюстрировать, что происходит в Африке с революционными идеями, как легко переходят под чужие знамена партизаны, и как быстро меняют свои убеждения прогрессивные оппозиционеры после прихода к власти, я расскажу вам историю страны, которую в течение последних 50 лет называли сперва Бельгийское Конго, затем Заир, а теперь Демократическая республика Конго.


Есть в Африке Конго… и не одно

Конго, да будет вам известно, два. Одно, теперь оно называется просто республика Конго, в прошлом часть Французской экваториальной Африки. В 70-80-е годы это Конго было страной социалистической ориентации, правила в нём авангардная Конголезская партия труда, а её лидер полковник Даниэль Сасун-Нгессо настойчиво просил советское руководство, чтобы его Конго приняли в СССР шестнадцатой республикой. Советское руководство такого радикального предложения испугалось — политические противники могли объявить это «красным колониализмом». Значительная часть населения Конго, собравшаяся уже было воспользоваться всеми социальными благами, что гарантированы были гражданам нашей великой страны, с сожалением была вынуждена распаковывать чемоданы. А зримым свидетельством стремления граждан народного Конго стать частью великого советского народа остались лишь несколько поспешно выпущенных серий конголезских марок с изображением картин Третьяковской галереи и соревнований Московской Олимпиады-80.

Из-за того, что оба Конго не раз меняли названия, их различают чаще всего по названиям столиц Конго-Браззавиль и Конго-Киншаса. Обе столицы находятся аккурат друг напротив друга, на противоположных берегах реки, так что для того чтобы эмигрировать из одной в другую, достаточно эту реку переплыть. Впрочем, Конго — одна из семи великих рек мира, да к тому же в ней водятся крокодилы.

В позднее средневековье на территории обеих Конго и части нынешней Анголы существовала целая империя, которая в XVI веке приняла из рук португальских миссионеров христианство. Но очень скоро властители этого государства, носившие титул мани-конго, возмутившись тем, что святые отцы вместо того, чтобы заботиться о душах паствы, завели опустошительную работорговлю, объявили португальцам войну. У жителей чёрной империи христианское учение перемешалось в голове с местными верованиями, а в итоге возникло религиозное течение «антонианцев». Его возглавляла женщина, уверявшая, что в неё вселился дух святого Антония, Христос был чёрный, а португальские миссионеры это скрывают, за что их следует убивать. Антонианцев, как еретиков, жгла на кострах инквизиция. И хотя армии мани-конго, носивших португальские имена Алвару, Аффонсу, Педру, целое столетие сопротивлялись вооружённым пушками отрядам работорговцев, но уже к началу XVIII века самобытная цивилизация на берегах великой африканской реки была уничтожена. Местное население вернулось к родоплеменному укладу жизни, забыло и христианство, и язык португальцев и долгое время не интересовало никого, кроме высаживавшихся в этих местах торговцев живым товаром. В конце XIX века европейцы вновь проявили интерес к этим краям. Опередив англичан, с подачи исследователя Африки Генри Стэнли в здешних краях высадилась бельгийская «научная» экспедиция. В 1885 г. в результате хитрых переговоров на Берлинской конференции всё левобережное Конго стало сперва «самостоятельным» королевством, личным владением Леопольда II. А затем в 1908 г. эти земли стали колонией под названием Бельгийское Конго. В итоге миниатюрная Бельгия на полных основаниях вошла в клуб империалистических держав, захватив территорию в 80 раз превышающую её собственную.

До начала войны за независимость самым значительным событием в истории Бельгийского Конго стало появление самостоятельного религиозного течения под названием кимбангизм. Дело в том, что в начале 20-х годов чернокожий протестантский проповедник Симон Кимбангу услышал с небес глас божий. Этот глас сообщил Симону, что помимо Христа неплохо было бы почитать ещё и души умерших предков, а после страшного суда спасутся только чёрные. Смесь из обрядов секты пятидесятников и традиционных африканских анимистических верований и стала основой кимбангизма. Бельгийским же властям не понравилось то, что их души не смогут обрести спасение, и они закатали Кимбангу в тюрьму на 30 лет, заподозрив его в желании затеять смуту, и до конца 50-х годов никаких оппозиционных движений здесь не появлялось.


Жил в Конго Лумумба

Начало реальной борьбы за независимость страны против бельгийских монополий, нещадно грабивших природные ресурсы страны, связано с именем самого известного политического деятеля этой страны, который наряду с Нельсоном Манделой стал символом борьбы народов континента за свои права и независимость, — Патрисом Лумумбой. Патрис Эмери Лумумба родился в 1925 г., ему посчастливилось получить приличное образование и должность почтового чиновника. Но в 1958 г. прервалось его беспечное существование. Ревизия обнаружила недостачу — из кассы пропало $2.5 тыс. Сумма для того времени и для колониальной Африки была немалая, и Лумумбу бросили за решетку. Патрис пообещал жестоко отомстить своим обидчикам и с тех пор стал непримиримым борцом за независимость родины.

Он создал партию Национальный Конгресс Конго, которая решительно выступала против колониализма. Лумумба был очень неплохим оратором, часто произносил зажигательные речи и пользовался в народе большой популярностью. Вообще надо сказать, что до конца пятидесятых в Конго никаких партий и общественных организаций не существовало. Колониальная администрация жестко за этим следила да к тому же ограничивала возможность выезда жителей Конго в другие африканские страны и даже в колонии других европейских государств, чтобы не набрались вольнодумия у кенийских повстанцев мау-мау или теорий негритюда сенегальского мыслителя Леопольда Сенгора. Но марксистская литература в Конго не попадала, и поэтому собственно марксистской партии не появилось. Бельгийцы допустили создание выборных муниципальных советов в нескольких городах, однако политические партии были разрешены только после массовых беспорядков в январе 1959 г. в столице колонии Леопольдвиле под лозунгом «Независимость в Новом году». Тогда в результате расстрела толпы безработной молодежи полицией было убито с полсотни демонстрантов. Ситуация в колонии стала неуправляемой. Власти выслали из столицы 50 тыс. чел. Но репрессии не дали желаемого результата, и бельгийское правительство вынуждено было пообещать дать независимость Конго в 1960 г.

В том же году в мае в стране прошли выборы, в результате которых сторонники Лумумбы получили в парламенте четыре десятка мест из 137-ми, и на первой же сессии парламента Патриса избрали премьером страны. На той же сессии президентом страны был избран либеральный политик прозападной ориентации Жозеф Касавубу. Но по конституции президент должен был быть фигурой декоративной, вся полнота исполнительной власти принадлежала премьеру. Это положило начало конфликту, который стоил Лумумбе жизни.

А теперь отдельно стоит сказать о том, как относились к Лумумбе на Западе и особенно в Америке. Сам Лумумба никогда и нигде не говорил о том, что он сторонник марксизма, или хотя бы какой-то социалист. В программе его партии социализма было не больше, чем в программе «Единой России». Ну, упоминалось там, что он хочет ограничить всевластье западных монополий, обложить их дополнительными налогами и направить вырученные средства на развитие страны. Да кто только об этом не говорит?! Почему же западники так озлобились на нечастного Лумумбу? Ведь они потом поддерживали примерно в то же время нормальные отношения с гораздо более радикальными африканскими лидерами вроде гвинейца Секу Туре или первого президента Ганы Кване Нкрума, который понаставил себе по всей стране прижизненных памятников и выпустил «чёрную книжечку» со своими высказываниями по образцу цитатника Мао.

Дело не в том, что говорил и писал Лумумба, а в том, с кем он тусовался и в каких компаниях появлялся. А тусовался он в основном на всяких панафриканских конгрессах радикальных сторонников независимости, где по прикидкам ЦРУ практически все были «агентами Москвы», за исключением тех, кого направляла «рука Пекина». Американцев все это сильно напрягло. Они страдали тогда синдромом Кастро и видели Кастро в каждом популярном борце за независимость в Третьем мире.

Ведь поначалу ЦРУ считало Фиделя своей креатурой. Его рассматривали как ещё одного латиноамериканского каудильо, который сменит совсем уж зажравшегося и ставшего непопулярным Батисту. Точно также как в своё время молодой и энергичный сержант Фульхенсио Батиста сменил вышедшего в тираж диктатора Мачадо. Эпопея с «Гранмой» и партизанской базой в Сьерра-Маэстра на первых порах считалась в ЦРУ аналогом операции по свержению левого президента Арбенаса в Гватемале, оплаченного «Юнайтед фрут компани».

Фидель считался лидером «молодёжки» партии ортодоксов, которая всего лишь боролась за демократию. Среди партизанских подразделений было даже формирование под командованием приставленного от ЦРУ американского «команданте» Джека Уоллеса. Этого «команданте» барбудос вовремя разоблачили и своевременно расстреляли. А потом преподнесли Штатам столько сюрпризов, что их стратегам икалось ещё целое десятилетие. Вот и в Лумумбе, популярном народном лидере, днём травящем народу байки про подлинную демократию и обуздание аппетитов монополий, а по вечерам бегающем в советское посольство, американцы вычислили такого же скрытого коммуниста и принялись строить планы по его уничтожению и накручивать хвост своим младшим партерам по НАТО — бельгийцам. А ведь Конго это не маленькая Гана, богатая одними лишь бокситами, а гигант в самом центре континента, способный влиять на ситуацию в огромном регионе. А год, я вам напомню, шёл 1960-й, названный «Годом Африки», когда независимыми государствами разом стали два десятка колоний. И волею обстоятельств и благодаря ошибке перестраховщиков из ЦРУ обаятельный, но слегка вороватый чиновник почтового ведомства, от безысходности подавшийся в политику, превратился в поистине трагическую фигуру и символ борьбы всех народов Чёрного континента.

Озлобились на Лумумбу и бельгийцы и не только потому, что так велели им специалисты из ЦРУ, но и потому что Лумумба нахамил их королю. Тем же летом король бельгийский Бодуэн прибыл на церемонию провозглашения независимости нового государства Демократической республики Конго или Конго (Леопольдвиль) и произнес там пренебрежительно-покровительственную речь что-то вроде «Господа, постарайтесь оправдать оказанное вам моё высокое доверие». Касавубу ему что-то подобострастно поддакнул. А Лумумба, который по регламенту церемонии вроде и не должен был выступать, вылез на трибуну весь такой молодой, симпатичный, интеллигентный: очочки, бородка-эспаньолка, галстук-бабочка, и говорит: «Нет, король Бодуэн, ничем мы тебе не обязаны, отольются вам, гадам, наши слезы, Конго никогда больше не будет сырьевым придатком Запада: «Судьба нашей родины в руках конголезцев!». Короче, короля заставили утереться.

(продолжение следует)