О. Торбасов


«Зажиточный» Северный Кавказ


или за что воевать чеченцам

23 августа 2002 г. Д. Якушев написал в Ex-USSR-Left по вопросу о выводе российских войск из Чечни:

«Требование вывода войск есть поддержка Кадырова! Именно он сегодня требует вывести войска. И их обязательно до конца года выведут. И после этого ничего не случится. Не будет никакой независимой Ичкерии, по той простой причине, что этого не хотят сами чеченцы (в отличие от русских, особенно националистов). Чеченцы хотят жить мирно и зажиточно, как в соседних Ингушетии и Дагестане. Зачем им воевать? За что? Северный Кавказ (и Чечня в том числе) не является колонией России, в противном случае там бы уже давно все горело».

Для тех, кто знаком с югом России только понаслышке это рассуждение может показаться убедительным. Но стоит обратиться к статистике, как выясняется, что рассуждение Якушева несостоятельно в корне! Какова же тогда цена его рассуждениям о политике, если он переворачивает представление об экономике с ног на голову?

Итак, по поводу «зажиточности» соседних Ингушетии и Дагестана. По данным Министерства труда и социального развития Российской Федерации, Дагестан и Ингушетия относятся к беднейшим регионам России. В 1999 г. в Дагестане доходы 63% населения не превышали прожиточного минимума, а 19% — были вдвое и более меньше прожиточного минимума. В Ингушетии, соответственно, в бедности жило 95% (!) населения, из них в крайней бедности — 72%. Какой же беззастенчивостью надо обладать, чтобы представлять эти республики кавказским раем, достойным примером для «зажравшихся» сепаратистов!

Вообще, из регионов Южного федерального округа благополучными можно назвать русские Краснодарский край и Ростовскую обл., ну и ещё Северную Осетию, — все остальные (в основном, это — северокавказские национальные автономии) выстраиваются в нижней половине рейтинга бедности. Вот такова на самом деле «зажиточность» «обласканных» Российской Империей народов Северного Кавказа.

Итак, Якушев распространяет построенную на основе положения на русском Юге мифологему о Северном Кавказе. Мифологему, очень выгодную путинскому режиму, но резко расходящуюся с его же официальной статистикой. Чудовищная ошибка, особенно для коммуниста, — верить пропагандистским штампам режима. Там, где затронуты интересы правящего класса, следует быть в высшей степени бдительным, чтобы не попасться на крючок «все знают, что…».

Между прочим, с выводом войск «до конца года» Якушев так же попал пальцем в небо. Вывод части войск начался только в марте. По сообщению заместителя командующего Объединённой группировкой войск Ю. Костровца, группировка силовых структур в Чечне насчитывает до 80 тыс. чел. Вывести предполагается лишь чуть больше половины; как заявил министр обороны РФ С. Иванов, в Чечне на постоянной основе останутся 42-я мотострелковая дивизия, некоторые из действующих в горных районах республики войсковые группы, а также 46-я бригада внутренних войск МВД, комендатуры и комиссариаты — всего 30-35 тыс. чел.

Вот так замечательно рассуждают communist'ы: от лживой экономической оценки — к ошибочным политическим выводам! В сумме: ревизионистская, социал-империалистическая линия, фактически служение путинскому режиму.

Давайте теперь посмотрим положение всех нерусских народов России. Возьмём данные по доле русского населения в регионах (к сожалению, удалось достать только показатели за 1989 г., но вряд ли с тех пор они существенно изменились) и данные об уровне бедности (за тот же 1999 г.). Сопоставим.

Видим — нерусские регионы беднее. Из общей картины вырываются богатые-нефтедобытчики Башкортостан и Татарстан. Однако их положение шатко с учётом как мировой конъюнктуры, так и постоянно сохраняющейся перспективы переподчинения «инородческого» капитала русской буржуазии. Вероятно то же относится к Якутии, в которой доля русского населения колеблется около половины. В остальных же нерусских регионах (с долей русского населения менее 50%) средний уровень бедности — 70%, крайней бедности — 39%.

Среди регионов со смешанным населением (русских от 50% до 90%) также можно выделить относительно благополучные — Коми, Карелию, Ямало-ненецкий и Ханты-мансийский а.о. В них средний уровень бедности составляет — 19%, крайней бедности — 17%. Кстати, по такой чёткой отделённости пребывающей в нищете группы от остального населения (кроме случая Карелии) можно предположить, что это коренное, нерусское население. В остальных же регионах со смешанным населением средний уровень бедности — 59%, крайней бедности — 30%.

Итак, мы видим, что ингуши, тувинцы, коми-пермяки, калмыки, буряты и другие народы живут куда беднее русских. По всей видимости, к ним можно прибавить украинских и иных гастарбайтеров, испытывающих к тому же полицейское давление. Не говоря уже о переживших геноцид чеченцах.

Возвращаясь к сравнительно благополучной Якутии, следует заметить, что бонусы от алмазо- и золотодобывающей промышленности достались в основном русскому населению, занятому на промышленных предприятиях. В то же время 80% наименее обеспеченного населения Якутии составляют работники сельского хозяйства, то есть якуты и представители других коренных народов Севера, традиционное хозяйство которых к тому же страдает от загрязнения природной среды и нарушения экологического баланс промышленными разработками.

Среди русских регионов (с долей русского населения >90%) также есть исключение — Читинская обл., живущая весьма бедно. Также довольно бедны Ивановская, Новосибирская, Пензенская и Тверская обл., которые можно, пожалуй, назвать «внутренними» «русскими колониями» Москвы. Однако, мы не будем исключать их из подсчётов. Итак, во всех русских областях, кроме Читинской, средний уровень бедности составляет 38%, крайней бедности — 15%.

Как видим, статистика даёт нам основания говорить не о «зажиточности» нерусских народов за редкими исключениями, а именно об их приниженном, колониальном статусе.


Развитие ситуации

В 2004 г. на сайте Госдумы появились данные по бедности в регионах России за 2002 г. В целом уровень бедности за три года снизился; нельзя, однако, не отметить и противоположную тенденцию — беднее стало население Эвенкийского а.о., Ульяновской и Новгородской областей, Приморского края и ещё целого ряда регионов. В основном это русские регионы, однако соотношение осталось прежним: в рейтинге бедности лидируют Ингушетия, бурятские автономные округи, Коми-пермяцкий а.о., Эвенкийский а.о., Калмыкия, Марий Эл, Тыва и Дагестан, лишь слегка разбавленные Ивановской и Читинской русскими областями.

Проще всего проследить эту дискриминацию сравнением русских областей с входящими в них национальными автономиями:

Вот что пишет уже в 2006 г. об Адыгее человек, живущий в Майкопе и женатый на адыгейке:

«Сильно бедный регион. Ну, например, в объявлениях о предложении работы можно прочитать что-то вроде «Зарплата высокая, от 3000 руб.». Потенциал тоже есть, особенно рекреационный и сельскохозяйственный, но для его пробуждения практически ничего не делается. Предприятия закрываются. Закрыты ликёро-водочный и пивзавод. Когда это в России производство водки было нерентабельным? Встала почти вся пищевая промышленность. На рынке можно купить картошку из Турции по цене местной. А яблоки — из Греции (Майкоп в переводе — Долина яблок)».

А вот, что говорится в отчёте «Этническая ситуация в странах СНГ и Балтии» Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов:

  1. про Дагестан:

    «В половине районов республики уже происходили острые конфликты, связанные с земельными отношениями. В Дагестане на одного сельхозпроизводителя приходится менее 0.2 га пашни, причём низкого качества. На равнине это, главным образом, солончаки, а в горах — мелкие участки террасных полей, где большую часть работы можно выполнять только вручную».

  2. про Кабардино-Балкарию:

    «По официальным данным, в 2002 г. безработица на селе составляла 50%, а в 2004 — 60%, не изменилась ситуация и в 2005 г. Из 211,3 тыс. чел. трудоспособного населения, проживающего на селе, 147,8 тыс. нигде не работают. В 120 населённых пунктах КБР нет ни одного работодателя, кроме сельской администрации, амбулатории и школы», «Власти республики и парламентарии считают, что дополнительные рабочие места в некогда развитой аграрной республике могут быть образованы лишь в сфере малого предпринимательства и сельского хозяйства. Однако этому мешает ряд факторов, в том числе высокая арендная плата за землю, которая установлена в КБР… Вместе с тем в 2004 г. более 1 тыс. га земли осталось пустой, сохранялась такая ситуация и в 2005 г.… Жители села практически не имеют возможности для реализации своей продукции на рынках столицы, где скупщики устанавливают очень низкие закупочные цены и не пускают производителей к прилавкам», «Ужасающая ситуация сохраняется в экономике республики, её промышленность находится в глубоком кризисе, продолжается ухудшение ситуации в сельском хозяйстве».