- |Главная|
- Карта Сайта|
- English|
- Фото|
- Сайт создан 26 августа 2000 г.
- Copyright (c)komsomol-pl.ru
Основоположникам марксизма-ленинизма исторически относительно не повезло. Они жили во времена, когда условия для коммунистической революции ещё только-только складывались. В XIX веке далеко было до того размаха всемирно-исторических классовых битв, ареной которых явился век двадцатый. Далеко впереди были Великая Октябрьская Социалистическая революция в России, образование СССР и мировой системы социализма, крушение колониальной системы.
Так «не везёт» всем первопроходцам. Разрабатывая научные основы коммунизма, Маркс и Энгельс принимали активное участие в неразвитой классовой борьбе, в которой пролетариат выступал ещё как левое крыло революционной демократии. Редкими и сравнительно неглубокими были периоды кризисов и классовых сражений, менее перспективными складывающиеся революционные ситуации.
В этих условиях Маркс и Энгельс никогда не упускали подходящего случая ввязаться в бой, принять личное практическое участие в классовых битвах. Тем не менее основоположники марксизма действовали на основе не безрассудной отваги или возбужденности революционными настроениями, а исходя из анализа исторической ситуации. «Вчера — рано, завтра — поздно», как позже дал образец исторической конкретики В.И. Ленин.
Яркими примерами диалектического разведения «рано», «поздно» и «как раз вовремя» является тактика Маркса и Энгельса в период буржуазно-демократических революций 1848 г. в Европе. Чутко откликаясь на любое реальное революционное, национально-освободительное движение (Кошут, Мадзини, Гарибальди и др.), Маркс и Энгельс порой наотрез отказывались от участия в некоторых революционных проектах, внешне выглядевших весьма соблазнительно.
Начало 1848 г. было кануном общеевропейской революции.
Руководители «Немецкого демократического общества» Георг Гервег и Адальберт Борнштед (соратник Маркса и Энгельса по «Союзу коммунистов») решили ускорить революционный взрыв в Германии. Два радикала начали формировать в Париже вооружённый легион из немецких эмигрантов, чтобы вторгнуться в Германию, вызвать революцию и установить республиканский строй.
Основоположники марксизма, трезво оценив способности организаторов, решили, что Гервег и Борнштед проявляют усердие не по разуму и «в разведку» с ними идти не стоит. Маркс и Энгельс отмежевались от непродуманной затеи сами и отсоветовали ввязываться в неё другим.
И что же? Вскоре, после перехода в апреле 1848 г. границы, легион Гервега был разгромлен на территории Бадена войсками южногерманских государств. Добровольцев постреляли. Гервег спасся чудом — спрятался в пустой пивной бочке, прикрывшись соломой. Борнштед с расстройства угодил в психушку, где вскоре и окончил свои дни.
Тем временем Маркс и Энгельс организовали широко не афишируемое возвращение в Германию нескольких сотен рабочих. Маркс редактировал «Новую Рейнскую газету», боевой рупор революционных демократов. Когда не хватило денег, Маркс пустил на издательские расходы всё отцовское наследство. Фридрих Энгельс воевал как «полевой командир» одного из повстанческих отрядов, дравшихся против феодально-монархической реакции за имперскую конституцию. Молодые классики марксизма проявили себя достойно.
В условиях наступившей в Европе феодально-монархической реакции и полицейских репрессий участники революционных событий оказались в эмиграции, преимущественно в Лондоне. Основоположники марксизма пришли к выводу, что экономический кризис себя исчерпал и при начавшемся всеобщем процветании новой революции в ближайший период ожидать нельзя. Производительные силы буржуазного общества находились на подъёме, ни о какой революции не могло идти речи, пока не разразится новый кризис. В новых условиях Маркс и Энгельс выдвинули задачу разработки теории, пропаганды идей научного коммунизма, укрепления самостоятельной пролетарской партии.
В составе лондонской эмиграции не у дел остались люди в общем-то заслуженные и боевые. У многих участников недавних событий были претензии на выдающуюся роль в революции прошедшей и ещё большие — в той, которая, как им казалось, вот-вот разразится. Члены ЦК Союза коммунистов Август Виллих (командир повстанческого отряда, у которого Энгельс служил адъютантом) и Карл Шаппер решили, что можно запросто устроить захват власти пролетариатом путём вооружённого восстания. Осенью 1850 г. Виллих изобрёл политическую комбинацию: используя конфликт Пруссии и Австрии, разагитировать «мобилизованных эйфельских крестьян» и сделать революцию.
Как и в случае с «эмигрантским легионом», Маркс и Энгельс подвергли хитроумную политкомбинацию резкой критике: революционной ситуации нет и нечего махать шашкой не к месту. Но упрямцы закусили удила, организовали раскол «Союза коммунистов» и начали подготовку «немедленной революции».
Практика показала полную несостоятельность «революционеров». Полиция периодически выкрадывала у горе-конспираторов всю документацию. Липовая угроза «коммунистического заговора» послужила поводом для массовых полицейских репрессий. Среди всех произведенных в Германии обысков и арестов среди пролетарских активистов не было ни одного, который не был бы связан с «подготовкой вооружённого восстания» Виллихом-Шаппером.
Финалом авантюры стал разгром пролетарских организаций в Германии и масштабный Кёльнский процесс (
Маркс и Энгельс обладали мужеством действовать принципиально, не оглядываясь на мнение самоуверенных полузнаек. Да, их обвиняли в том, что они предали революцию, присваивают собранные эмигрантами деньги, стремятся к диктатуре, в том, что Энгельс «эксплуатирует рабочих», а Маркс — шпионит в пользу прусского правительства (министром в котором был фон Вестфален, брат его жены).
Но классики марксизма особо не расстраивались по поводу лая мосек, поскольку были убеждены в своей всемирно-исторической правоте. «Доказательств» собственной революционности в их жизни хватало в виде полицейских преследований — слежки, обысков, арестов, судов, высылок, многолетней политической эмиграции.
Лишь через несколько лет Марксу и Энгельсу удалось воссоздать пролетарскую партию. На новом витке истории возникло Международное товарищество рабочих — Первый Интернационал. Новый комплексный кризис буржуазного общества вызвал первую пролетарскую революцию — Парижскую Коммуну.
Канун революции, когда идеи носятся в воздухе, или недавно схлынувшая революционная волна, когда в памяти свежи ещё воспоминания о недавнем подъёме, способны вскружить голову и трезвым политикам. Но некоторые наши нетерпеливые товарищи, в отличие даже от Гервега-Борнштедта или Виллиха-Шаппера уверены, что революционный пожар можно раздуть на пустом месте. И в этом они похожи на другого современника Маркса — французского революционера Огюста Бланки. Это был смелый как лев, неутомимый, но бестолковый революционер.
Всю свою сознательную жизнь Бланки посвятил устройству тайных обществ и заговоров. Заговор всякий раз организовывался по одной и той же схеме: десяток решительных людей, вооружённых чем попало, захватывали ратушу или другое общественное здание, объявляли себя революционным правительством и выпускали обращение к нации.
При этом подразумевалось, что трудящийся люд паразиты замордовали настолько, что он готов восстать в любой момент и ждет лишь сигнала. И неизменно Бланки и его сподвижники оказывались заточёнными в крепость. Когда приходила настоящая революция, Бланки из-за этого постоянно оказывался не у дел. И революцию 1848 г., и дни Парижской Коммуны он встретил за решёткой.
Все его мятежи закончились провалом из-за нежелания признать простую истину — для успеха революции требуется наличие определенных условий и серьёзная подготовка. Принципиальной разнице между путчистским бланкизмом и революционным марксизмом посвящена прекрасная ленинская работа «Марксизм и восстание».
В деле подготовки настоящей революции очень важно не пороть горячку, а трезво и объективно взвесить зрелость всего комплекса объективных и субъективных факторов, определяющих выбор момента для начала вооружённого выступления.
Если взять пример другой революции, не столь давней — кубинской, то мы можем прекрасно видеть, что Фидель сперва, в 1953 г., при штурме казармы Монкада действовал как мелкобуржуазный революционер, классический путчист-заговорщик. И потерпел закономерное поражение. Несколько бравых офицеров на джипах гоняли по Сантьяго-де-Куба, налетая друг на друга, и палили из пулеметов во все стороны. Итог был закономерен и плачевен — попросту всех повязали.
В конце 1956 г., когда началась эпопея с партизанской войной в горах Сьерра-Маэстра, все было продумано и организовано по-другому. Момент выступления был выбран идеально, стихийная волна народного гнева поднималась, в нужном ключе были обработаны буржуазные оппозиционеры и чрезмерно осторожные просоветские коммунисты. Даже гринго удалось запудрить мозги, что речь идет о борьбе с коррупцией, за демократию.
Результат был совершенно иной, несмотря на то, что «Гранма» фактически потерпела кораблекрушение, а высадившиеся с неё полтора десятка бойцов фактически увязли в непроходимом мангровом болоте. Зато подготовка общественного мнения была на высоте и ничтожная кучка смельчаков Фиделя и в глазах народа, и в глазах перепуганных властей превратилась в сказочных чудо-богатырей.
А прибудь Фидель на месяц раньше? Так бы и утоп в болоте или погиб бы в первой же стычке героически, но неэффективно, как Че Гевара в Боливии.
История вооружённой борьбы в новейшее время убедительно демонстрирует, что, по мере совершенствования антипартизанских мероприятий спецслужб, подготовка серьёзной вооружённой борьбы требует всё больше и больше времени средств и организационных ресурсов.
Самый яркий пример того — борьба Сапатистской армии национального освобождения в мексиканском штате Чиапас. Прежде чем начать вооружённую борьбу, субкоманданте Маркос с группой единомышленников проводил подготовительную работу в течение двадцати пяти (!) лет. Это время нужно было не только для того, чтобы подготовить материально-техническую часть герильи и общественное мнение в центральных регионах страны, но и завоевать доверие местного населения — индейцев-майя, не слишком-то склонных верить пришельцам из больших городов.
И когда все было готово, день для выступления был выбран не случайно. 1 января 1994 г. — дата вступления в силу в Мексике соглашения о свободной торговле NAFTA, ставившего под удар существование традиционной крестьянской индейской общины. Этот тщательно подготовленный революционный проект оказался одним из самых успешных за последние годы: регулярной мексиканской армии, несмотря на огромное численное превосходство, так и не сумели задавить партизанские очаги. Благодаря развёрнутой в Интернете PR-кампании и красочным маршам протеста субкоманданте Маркос превратился в культовую фигуру во всём мире. А новоизбранный президент Мексики Винсенте Фокс был вынужден сесть с повстанцами за стол переговоров.
И главное, что необходимо понять: революция — огромное предприятие, которое не может работать, если будет состоять из одной ВОХРы — военизированной охраны. Предприятию нужны отделы снабжения, кадров, производственный, рекламный, маркетинга, сбыта, бухгалтерия и т.п.
У большевиков были боевые и военные организации, готовившие восстание. Но было и многое другое, без чего успех был бы невозможен. А главное, у них в руках был замечательный инструмент — марксистская теория, творческое применение которой давало ответ на вопрос, когда «рано», когда «поздно», а когда в самый раз.