О. Торбасов


Некоторые критические замечания на Манифест ДСПА

В последнее время заметным явлением на российской левой сцене стали «антиавторитарии», полуанархические группы, которые выступают за пролетарскую революцию, но отвергают диктатуру пролетариата, во всяком случае, в том смысле, в котором её понимают коммунисты вслед за Лениным, Сталиным и Троцким. Это явление объективно запрограммировано разложением реформистского движения на фоне крайней слабости рабочих выступлений, когда в левые группы идут одиночные романтики со слабым представлением о крупномасштабной организации производства и политики. Оно, конечно, неоднозначно. С одной стороны, антиавторитарии противостоят шовинистическому угару традиционалистских "компартий", с другой стороны, постоянно впадают в мелкобуржуазные уклоны.

Одним из ярких представителей российских авторитариев, представляющим хороший пример взаимосвязи между ошибочными программными положениями и ошибочными аспектами практики (эпатажные, ориентированные на скандал акции, самореклама в духе раскрутки брэнда и логично вытекающий отсюда шокировавший всех «левофронтистский» союз) — Движение сопротивления имени Петра Алексеева. Здесь делаются некоторые замечания на Манифест ДСПА.

С самого начала миссия организации формулируется в довольно странном выражении: «Наше дело — эпизод всемирной борьбы… человеческой личности против угнетения и стеснительных для ее развития общественных форм». Характерным здесь является расстановка акцентов: борющаяся личность — угнетательское общество. Чисто мелкобуржуазная постановка вопроса вместо последовательного сопоставления общественных форм с общественными формами.

Конечно, я утрирую, но в рамках линии, которая продолжается дальше: «…Настоящая революция ничего не имеет общего с узурпацией власти какой-либо партией, даже если у этой партии социалистическая программа». Здесь мы видим применение мелкобуржуазно фетишизированного понятия «узурпации власти». Для пролетариата не существует «внеклассовой» «узурпации власти», для него существует классовая диктатура. Настоящая революция делается так, как её можно сделать. Если «партия с социалистической программой» откажется от случая «узурпировать власть» у буржуазии, то такую партию пролетариат и народ будут иметь все основания отвергнуть, как несамостоятельный и нерешительный придаток класса, болтающийся у него в хвосте вместо того, чтобы прокладывать дорогу впереди. Но ДСПА почти открыто выступает против диктатуры пролетариата, отстаивая «социалистическую и демократическую многопартийность»", т.е. свободу деятельности в том числе и контрреволюционных групп.

Наконец, непосредственная задача в рамках этой линии выглядит следующим образом: «…Своими активными действиями… пробудить массы трудящихся к совершению социалистической революции». Это не в явном виде идея эксцитативного террора, но по логике близко к тому. В действительности, народ нуждается не в пробуждении, а в теории и организации. Капитализм располагает «пробуждающими» средствами гораздо большими, чем группы революционеров, состязаться с ним в этом деле бесполезно; это просто неэффективный расход сил и средств. Но в рамках индивидуалистической логики всё правильно: массы-де сами всё знают и всё могут, только вот спят — так значит, их нужно поднять до состояния «социалистов-революционеров», «пробудить»!

Ясного представления о происхождении и состоянии нынешнего российского строя не имеют не только массы, но и призванные их «пробудить» «социалисты-революционеры». Чтение Манифеста обнаруживает в них неожиданное для леваков преклонение перед поздним Совком: «…Чиновники избавились от смирительной рубашки коммунистической идеологии и присвоили себе собственность государства. В 90-е годы бюрократия, осуществляя передел государственной собственности, точнее — разворовывая богатства народа…». Из данного пассажа рисуется картина перестроечного СССР — в котором якобы господствует ещё «коммунистическая идеология» (а не только лишь когда-то отчасти определённые ей организационно-политические формы) и есть «богатства народа», которые у него, у народа можно «разворовывать». Отсюда следует, что, к примеру, «Газпром», РАО «ЕЭС России» и «Сбербанк», которые государственная бюрократия, вероятно, не смогла сама у себя украсть, по-прежнему составляют «богатства народа». Которые нужно защищать от «разворовывания».

И такая защита в Манифесте присутствует! «Власть расчищает российское поле для транснациональных корпораций (ТНК). Путин и К° проводят реформы по рецептам Всемирной торговой организации… Эти реформы призваны окончательно превратить Россию в сырьевой придаток стран «золотого миллиарда»…». Транснациональные корпорации понимаются здесь как явление исключительно внешнее, тогда как на самом деле свои, местные сверхмонополии составляют опору капитализма в России и слиты с её государством. И именно себе они обеспечивают свободу действий, проводя интеграцию в мировой рынок. При этом они станут младшими партнёрами более сильных западных и иных корпораций, но останутся сильными игроками (а в случае «Газпрома» располагающими уникальными козырями для действительно большой игры). «Сырьевой придаток» — эти слова свидетельствуют, что авторы Манифеста не понимают специфики российского империализма. Да что там! Российский империализм вообще мимоходом отметается как всего лишь маскировка: «Патриотические ужимки Путина — клоунада для внутреннего потребления, рассчитанная на обывателя, привыкшего жить в «великой державе»».

Сетования на «непатриотичное» поведение государственного аппарата сопровождаются сетованиями на «чиновничий произвол», происходящий будто бы от того, что «российские чиновники и бюрократическая буржуазия, будучи продуктом распада советской командно-административной системы, не умеют пользоваться институтами буржуазной демократии», хотя, якобы, «демократия более удобная политическая форма для капиталистов, чем откровенная диктатура». Здесь материалистический анализ природы западноевропейских демократий (а они не всегда были демократиями) подменяется морализаторством на тему того, что у нас «неправильная» буржуазия (и, наверное, она делает неправильный мёд!); то, что это не оговорка, а убеждение, подтвердилось в кампании «Россия против Хрюшкина». От такого убеждения один шаг до «борьбы за демократическую революцию» в рамках разного рода «оранжевых» проектов. Такая революция назревает, ведь «мелкий и средний бизнес все чаще становится жертвой чиновничьего произвола». И она возможна, поскольку «чиновничьим произволом недовольна средняя и мелкая буржуазия. Но это недовольство испарится, как только власть предложит этим прослойкам «цивилизованные правила игры». А это дело времени».

И что же мы имеем? С одной стороны, выступление в защиту отечественного капитала против алчных ТНК. С другой стороны, «оранжевая» перспектива демократизации. Всё это мы уже имеем в лице социалистов, вроде зюгановцев. Чем отличается ДСПА? Тем, что это «социалисты-революционеры»? Налётом анархизма?